Почему петербуржцы чувствуют себя оскорбленными, когда их называют питерцами? Что значит «сменить Растрелли на Церетели»? И в каких случаях употребляют выражение «всякий сам себе Исаакий»?
Питерец или питеряка?
Если хочешь оскорбить петербуржца — назови его питерцем. Эта истина бесспорна и известна каждому, кто провел в Северной столице хотя бы несколько дней. Оказывается, недовольство жителей Петербурга таким наименованием корнями уходит глубоко в историю. Дело в том, что вообще это сокращенное название города — Питер — произошло от неуклюжего «Питерград». Именно так в XVIII-XIX веке называли новую столицу жители далеких провинций. Те, кто отправлялся в Питерград на заработки, как раз и звались питерцами, а также питерщиками и питеряками. Крестьяне, которым удавалось переехать в столицу и прожить там какое-то время, получали презрительное прозвище полированный питерец, а те, чье начинание успехом не увенчалось и кто с позором возвращался в родную далекую губернию, звались питерской браковкой. Вот почему и коренных петербуржцев это наименование вызывает такой шквал возмущения.
Сам себе Исаакий
Много существовало и поговорок, связанных с культурной и нравственной стороной жизни, которая, по всей видимости, волновала петербуржцев испокон веков. Например, говорили так: «Все родились в Петербурге, но одних воспитал город, а других — улица». Это выражение появилось в 1990-е годы. Оно обличало тех, кто, имея великую честь родиться в Культурной столице, совсем не пытался этому соответствовать. Выражение «Всякий — сам себе Исаакий» употребляют, когда имеют в виду, что каждый назначает себе цену сам и ведет себя так, как считает для себя приемлемым. А в XIX веке — в романтическую пору подвигов и дуэлей — появилось вот такое интересное выражение: «На кого обижаются в Петербурге? На женщин, дураков и великих князей». Именно этим категориям, согласно дуэльному «кодексу», запрещалось участвовать в дуэлях, поэтому ничего не оставалось, кроме как обидеться. Вызвать женщину или представителя царской семьи на поединок было невозможно.
Растрелли vs Церетели
В народном петербургском фольклоре не могла не отразиться и любовь к культуре, архитектуре и достопримечательностям своего города. Так, в 2000-м году зашел разговор о переносе столицы из Москвы в Санкт-Петербург. Новость была воспринята петербуржцами крайне остро, и по этому поводу говорили: «Как? Сменить Растрелли на Церетели?» Церетели, как известно, — художник, скульптор и декоратор, чья творческая деятельность особенно ярко проявилась в современной Москве. В кругах петербургской художественной общественности его считают чуждым для утонченной петербургской архитектуры, определяющими ориентирами для которой всегда являлись зодчие Растрелли и Росси. Еще одно выражение возникло в Северной столице в связи с переименованием Ленинграда в Санкт-Петербург. «Меняй город дьявола на город святого!» — именно так звучал лозунг в поддержку реформы. Под дьяволом в данном случае подразумевали Ленина, под святым — апостола Петра, в честь которого город и получил свое название в 1703 году. «А труб "Авроры" тебе не надо?» — петербургская разновидность выражения «А шнурки тебе не погладить», широко распространенного в России. Фраза используется для выражения отказа в просьбе о чем-то невозможном, дефицитном.
«Нет бога кроме Гога»
Фраза, распространенная в петербургском высшем свете, среди театралов и творческой богемы, державшей руку на пульсе культурной жизни города. Гога — это Георгий Александрович Товстоногов, главный режиссер Большого драматического театра имени Горького (который теперь носит его имя). Родом великий режиссер был из Грузии, за что и получил свое прозвище. По словам актеров его театра, Гога всегда был суров, требователен и пользовался непререкаемым авторитетом.
«В Питере не пьют только четыре человека...»
Много выражений в истории Петербурга возникало и в связи с пристрастием жителей города к алкогольным возлияниям. Алкоголизм в XIX веке считался привилегией не низших слоев, а благородного офицерского состава воинского Петербурга. Именно в этих кругах и появилась шутка: «В Питере не пьют только четыре человека, да и то, потому что некогда: они коней держат». Имелись в виду фигуры четверых мужчин, которые укрощают коней на Аничковом мосту. Чуть позже, уже в послереволюционном Ленинграде на эту тему возникло еще одно выражение: «Если будет 25, снова будем Зимний брать!». Этот лозунг принадлежал ленинградским рабочим, которые таким образом реагировали на повышение цен на спиртное. «Нам целый мир — чужбина, отечество нам — Царское Село!» — это, конечно же, строка из стихотворения Александра Сергеевича Пушкина, которую в XX веке присвоили себе вовсе не лицеисты, а люди, страдающие от алкоголизма, которых на лечение отправляли в Лечебно-трудовой профилакторий, находившийся как раз в нынешнем городе Пушкине.
